Предупреждение
Дискуссия о том, как правильно говорить — «на Украине» или «в Украине», длится уже не первый год, но в последнее время разгорелась так, что и масла подливать не надо — оно льётся рекой. Настоящая заметка — даже не статья — имеет своей целью внести посильный вклад в обсуждаемую проблему путем моделирования лингвистических пресуппозиций. Признаюсь честно — я начинал писать эту заметку с целью однозначного утверждения правильности употребления формы «на Украину». И хотя я как русскоговорящий буду и впредь ее использовать, в процессе своих рассуждений пришел к выводам, которые изменили мою первоначально саркастическую позицию.
Контекст употребления предлогов в \ на и связанных пресуппозиций
Для того, как правильно употреблять название Украина — с предлогом «на» или «в», надо для начала разобраться с каждым из них.
Предлог «в» — используется в контексте некоей объёмной сущности, указывает на расположение внутри неё, либо направление движения внутрь этой сущности.
Предлог «на» используется в контексте некоторого плоского участка пространства, указывает на расположение поверх него, или направление движения на такую поверхность.
Логически и политически корректно с названием государства употреблять предлог «в». И в большинстве случаев так и происходит. Но в русском языке есть исключения из этого правила. Их сравнительно немного. Это островные государства и Украина. Разумеется, правильно было бы говорить и писать «Я полетел в Фиджи \ Сейшелы \ Мадагаскар», при этом подразумевая: «Я полетел в [государство] Фиджи». Однако, чаще всего, если тому не препятствует специальное образование (экономическое, политическое и пр.), русскоязычный человек имеет пресуппозицию (подразумевает), что он летит «на [остров\а] Фиджи, Сейшелы, Мадагаскар». Остров — это поверхность, т. е. кусок земли поверх воды, т. е. возвышающийся из неё.
Украинофилы, украинские патриоты и прочие украинисты могут с этим согласиться. Дескать, острова — они и есть острова. Пусть будет «на Мадагаскар, на Крит, на Фиджи», и так далее. Но — в Украине. Однако сам факт законодательного закрепления и навязывания нормы «в Украине» свидетельствует о том, что форма «на Украине» являлась наиболее часто употребляемой на территории обозначенного государства. В Беларуси, в России, а также в Чехии и Польше эта норма по-прежнему остается доминирующей. Это есть факт, и факт в данном случае вещь упрямая. В какой-то степени за 24 года посредством СМИ и образования власти Украины сумели привить употребление предлога «в», но никто из окружающих славянских стран не стал переиначивать свои языки по их хотению.
(Существует мнение, будто бы чуть ли не единственная причина употребления предлога «на» в данном случае — великороссийский имперский шовинизм. Очень русофобское и провокационное мнение. Во-первых, вряд ли 145 миллионов русскоговорящих только в России с пренебрежением относятся к Украине. Наоборот, до недавних событий им, скорее всего, было не до соседней страны — и своих дел хватает. Во-вторых, мы не употребляем предлог «на» ни с одним названием государства, признанного или не признанного, на территории бывшего СССР: в Киргизии (Кыргызстане), Южной Осетии, Нагорном Карабахе, Молдове… Форма «на Украине» используется русскоязычными (а также поляками и чехами) на протяжении времени несравнимо более долгого, чем срок существования государства Украина.)
Ясна пресуппозиция употребления выражения «на Украине». Говорящий так подразумевает этим «на [территории] Украине». Не стоить его за это ругать: это содержится в его культуре, в коллективном бессознательном. Это так же присуще его культуре и его пути мышления, как и говорить «резать хлеб» вместо «резать по хлебу». Кто бы это ни говорил — поляк, чех, белорус или русский (на минуточку, все славянские соседи населения Украины), — все относятся к Украине как к территории, поверхности, но не как к объемному, содержательному понятию.
В качестве доказательства использования предлога «на» применительно к поверхности и территории можно привести много примеров. Говорят: на земле — на: Луганщине, Задонщине, Херсонщине, Сумщине и т.д. Равно как и на: Смоленщине, Тамбовщине, Новгородчине. На территории Украины до сих пор можно услышать: «на Немеччине», т. е. на территории Германии.
Для сравнения, мы говорим: в Нью-Йорке, в Подмосковье, в Дании… На основании буквального значения предлогов можно предположить, что первоначально предлог «в» использовался применительно к огороженным, ограниченным стенами, а, значит, к некоторым «объемным», содержательным сущностям. Применительно к не огороженным пространствам использовался предлог «на». Следует отметить разницу между «огороженными пространствами», где огорожение происходит с помощью естественных или искусственных преград, и «ограниченными пространствами». Так, остров является не огороженным пространством, но ограничен со всех сторон водой. И, кстати: «на селе», но «в городе».
В дискуссиях на данную тему обычно упоминают Крым как некое исключение из правил. Если Крым — полуостров, почему используют предлог не «на» (напр., на Камчатке), а «в»? Я слышал интересную версию о великой сакральности Крыма для русскоязычных, о воинских жертвах, в знак уважения которых Крым остался священен в нашей культуре. Может, и так. Но я придерживаюсь другого мнения. Я почти на сто процентов уверен, что выражение «в Крыму» является сокращением от «в [ханстве] Крыму», т.е. речь изначально шла о ёмком понятии, имевшем политическую субъектность и границы.
Не потому ли мы, русскоязычные, говорим «на Украине», что многие земли её долгое время были бескрайней степью — неогороженной, вольной, разудалой? Не отсюда ли заимствованное в коллективное бессознательное, в нашу языковую культуру значение Украины как территории? Я думаю, это внесло свою лепту, но не было единственной причиной. Слово «Украина» имеет ясно различимое славянским, и особенно остро воспринимаемое русским, ухом значение — «то, что находится у края». И это значение слова «Украина» куда более древнее, а значит, имеет более глубокие корни, чем значение «государство».
В контексте семантики слова «Украина»
Не могу говорить с позиции остальных славянских языков. Однако с точки зрения русского языка слово «Украина» является семантически и буквально распознаваемым. Там, где русский слышит «украина», он без каких-либо специальных знаний и подготовки, чисто на основании собственной языковой интуиции понимает, что имеется в виду «окраина». Равно как и понимает, что Беларусь (тем более Белоруссия) — это «белая русь». Т.е. эти названия государств формируют буквальный смысл у (как минимум) русскоязычного человека. В то же время, названия иных государств: Дания, Англия, Чехия, Германия не несут в себе особенного буквального смысла для человека русской культуры. Для нас все эти названия — лишь определенный набор звуков и букв, используемый для обозначения страны.
Здесь будет уместно сравнение с именами. Например, имя Владимир вполне распознается русскоязычным, и он понимает, что смысл этого имени имеет отношение и к «владению», и к «миру». С другой стороны, имя Александр для русскоязычного человека, без перевода, не обладает каким-либо смыслом и остается лишь набором букв и звуков.
Несмотря на попытки мифологизации и переформирования смысла слова «Украина», предпринятых властями указанной страны и государственными институтами, в русскоязычном сознании и культуре (и, как показывает лингвистический опыт, также в сознании чехов и поляков) по-прежнему слово «Украина» воспринимается как «окраина», а не как название государства. Выведение задним числом племени «укров» и попытки объяснения названия «Украина» как этнонима, на мой взгляд, обречены не только на провал, но на провал оглушительный — по крайней мере в славянских странах.
Проблема в том, что в самом названии «Украина» не содержится пресуппозиции (т. е. допущения) самостоятельности, самодостаточности. Напротив. Если буквально интерпретировать это название как «окраина», то получается, что Украина это крайняя часть некоего государства (в данном раскладе — не важно какого государства; кстати, современная Украина является конгломератом окраин различных государств, и в этом ее большая культурная проблема). Если буквально интерпретировать это название как «нечто, находящееся у края», то не возникает вопроса, о местонахождении, но возникает вопрос — что такое это «нечто»? Некое образование без названия и обозначения, но просто с указанием на месторасположение (а вот здесь уместно вспомнить и Дикое Поле, и лингвокультурное отношение к Украине как некоторой площади). К слову, Приднестровье также является указанием на территорию (равно как и Закавказье, например), но непризнанное государство называется при этом Приднестровско-Молдавская Республика.
Что еще можно сказать? Все призывы украинских властей к русскоязычным людям говорить «в Украине» тщетны в силу восприятия этого слова не как названия государства, а как указания на месторасположение, как указания на определенную площадь. Лингвокультурная среда русскоязычных людей не будет подстраиваться под свидомые желания властей другой страны. Это такой же нонсенс, как и требовать «вдруг» от наших людей называть хлеб на англоязычный манер «брэдом».
Если же властям Украины хочется, чтобы с названием их страны в России (а также в Беларуси, Польше и Чехии) использовали предлог «в», то для них есть дельная рекомендация. Они, власти Украины, никогда ей не последуют, но это не отменяет её действенность. Надо назвать страну так, чтобы она ни в одном языке (в первую очередь, из славянских) не напоминала часть целого. Достаточно, чтобы название было оригинальным сочетанием звуков и букв. Например, «Укрия» — уж если продолжать и развивать миф об «украх», то так. Или же «Куявия», так когда-то от арабы называли Киевскую Русь, а сам Киев — «Куяб». Впрочем, это название содержит в себе большой потенциал неблагозвучности и некорректного прочтения.
Послесловие
Автор прекрасно понимает, что на настоящий момент проблема как говорить — «в Украине» или «на Украине» — является даже не третьестепенной для её властей. Но обсуждаемые проблемы — отсутствие пресуппозиции целостности в её названии, отношение как к части другого государства и как к площади, не могут не оказывать сильный эффект на коллективное бессознательное (т. е. лингвокультурную сферу) русских, чехов и поляков, не говоря уже о самих гражданах Украины, к какой народности они бы себя ни причисляли.
Предвижу, что среди реакций читателей могут быть и и едкие, злые насмешки: вот, мол, Украина — территория, а не государство, и отношение к ней поэтому такое же. Здесь следует помнить — все же Украина, подразумевай мы под этим словом территорию или не\состоявшееся государство, является номинализацией. На Украине проживают конкретные люди и происходят конкретные социальные, экономические и политические процессы — их и стоит рассматривать. На мой взгляд, человек, настойчивое навязывание окружающим какой-либо формы — «в Украине» или «на Украине» является пропагандой, средством формирования мыслительного шаблона. Эта пропаганда имеет и обратную силу — человек, навязывающий её, сам поневоле поверит в это. В наше далеко самое не простое время необходимо проведение realpolitik и взвешенное, трезвое, здравомыслящее отношение к ситуации.
Снять очки с головы — просто. Как снять фильтры, стереотипы мышления? Применительно к Украине, неважно, говорим ли мы «в» или «на». Важно каждый раз иметь ответ на вопрос — а что именно я сейчас под «Украиной» понимаю? Территорию — тогда откуда до куда? Людей — каких конкретно или какие группы на какой территории? Политику — проводимую какими конкретно лицами, на какой территории, по отношению к каким людям, а самое главное — какие конкретно эффекты она оказывает на этих людей, и на инициаторов этой политики? Эти метамодельные вопросы куда более важны, чем лингвистические прения.
Tags: буквализм, лингвистическое моделирование, пресуппозиции